Как я научился программировать. Часть 3
Раньше к Москве подлетать было интереснее, чем сейчас. Торжественнее как-то. Летишь, и вдруг торжественный голос по внутренней связи объявляет: «Товарищи, наш самолёт подлетает к столице нашей Родины городу-герою Москва…» и далее следует небольшой рассказ про количество жителей, наличие фабрик и заводов и что-то ещё такое. Точнее я уже не помню. Особенно пробивало, когда не был в Москве 2 года и летишь из-за тридевяти земель, из самой Читы.
На ближних подступах к столице нашей Родины городу-герою Москва я заблаговременно смотался в туалет, где пришил на пэшуху новую подшиву – её я заготовил ещё в части для такого торжественного случая. Вообще-то солдатам было положено увольняться в парадке. Но я считал парадку не достаточно красивой для того, чтобы возвращаться домой. А вот п/ш, да ещё с новенькой подшивой с кембриком – самое то. Поэтому никто меня не осудит за то, что я убыл домой в пэшухе. И, кстати, прибыл в ней же.
И вот значит самолёт касается бетонных плит ВПП, подруливает куда положено, подают трап и все двигаются гуськом к выходу. А на улице уже темень. И я выкатываюсь из дверей и вижу огромные светящиеся буквы «МОСКВА – ДОМОДЕДОВО» и чуть не падаю с трапа. Расчувствовался, понимаешь. А на улице 7 ноября. Всенародный праздник. А я как во сне. Столько ждал этого дня, что никак не могу поверить, что это не галлюцинация и не сон. Выдвигаюсь на площадь, следую к стоянкам такси и осведомляюсь о возможности убыть со всей возможной скоростью в сторону города Москва. Таксисты лыбятся и называют несуразные цены. Один сжалился и объявил 30 рублей. Поскольку в данный момент деньги для меня ещё не имеют никакой ценности, я соглашаюсь и мы мчимся по полупустой трассе – в те времена дорога из Домодедово в Москву была ещё легко проходимой для автотранспорта.
Поскольку я не присылал телеграмму о том, что дембельнулся, то матушка в этот день на работе и мы катим на всех парах в сторону Калининского проспекта. Такой у меня был план – свалиться как снег на голову. И я смотрю в окно на праздничную Москву и всё ещё никак не могу поверить, что я дома. И вот мы на Калининском. Таксист берёт с меня четвертак вместо тридцатки и ещё дарит на прощание какую-то импортную зажигалку. И вот я посреди Калининского проспекта. Весь из себя такой в шинели, в наглаженной шапке, в сапогах и с дипломатом в руке. Ну в общем дурак-дураком. Для начала просто иду по проспекту и тупо зырю на гуляющую публику. Публика почти сплошь одна молодёжь. Одеты как-то совсем непривычно. В 1984-м, когда я уходил, как-то не так одевались. Все весёлые. Я подхожу к телефону-автомату и набираю с детства зазубренный дом материной работы. Мать подходит к телефону и я выдаю в эфир заранее приготовленную фразу: «Я вернулся, мама». И иду ко входу в кафе «Бирюса». Ну и там конечно душераздирающая сцена, и слёзы (материнские), и обнимания. А очередь – сплошь из молодёжи – с интересом это всё наблюдает. И дальше мы идём в кафе и со мной начинает пить весь личный состав – начиная от поваров и кончая официантами. Последнее что я помню, чей-то весёлый комментарий «ну дембель уже готов». И отключаюсь.
Включаюсь я уже на следующее утро в своей кровати, в своей комнате, в которой не был ровно два года. Комната кажется мне на удивление маленькой, даже малюсенькой. Некоторое время я лежу и разглядываю окружающее пространство. Потом одеваюсь, созваниваюсь с друзьями и к вечеру я снова готов. И на следующий день, и на другой, и на пятый и чуть ли не на десятый. В итоге в родной институт сдаваться я пошёл только к кону ноября.
( Collapse )