К сценарию патриотического фильма, долженствующего воспитывать молодежь на героическом примере. Навеяно просмотром кинофильма «Два капитана – 2».
Отряд попал в немецкую засаду. В страшном бою полегло много партизан. Командир партизанского отряда – весь израненный, каким-то чудом пробрался в ближайшее селение, где – практически уже лишившегося сознания – его подобрала и приютила у себя одна ещё не старая вдова. Командир пролежал неделю в горячке, потом пошел на поправку. После беспамятства открывает глаза и видит перед собой дородную румяную хозяйку. Обводит взглядом комнату, смотрит на стол, уставленный пирогами и блинами, и еще какими-то делами (типа бутылок с наливкой), тупо смотрит на свои ноги в вязаных цветных шерстяных носках, затем переводит взгляд на хозяйку:
– Хозяйка, мины есть?
– А? Чаво? – не понимает хозяйка.
– Мины, говорю, есть?
– Господи, какие мины-то? – продолжает не понимать хозяйка.
– Да любые. Лучше – противотанковые, но и противопехотные сойдут. От миномета тоже нормально, особенно от «Катюши». Если там снаряды от пушки – их тоже неси. Ещё толовые шашки хорошо, если шнур запальный есть, конечно.
Хозяйка качает головой, кручинясь и подперев рукой щеку:
– Зачем тебе мины-то, сердешный?
– Штаб немецкий взрывать пойду!
И теряет сознание. На его лице неукротимая решимость мстить фашистским гадам.
«Шебутной» – думает про себя хозяйка, машинально поправляя съехавшую с головы командира марлевую повязку.
* * *
В хорошо оборудованной землянке сидят немецкие офицеры и тихо ведут о чем-то разговор, потягивая шнапс из большой фляги. Один из немецких офицеров сидит за роялем (как в фильме «Чапаев») и наигрывает Апосианату. Неожиданно распахивается дверь и ошеломлённо вскочившие офицеры хватаются за головы. Их лица искажает гримаса ужаса. В дверном проёме на фоне грозного ночного неба стоит фигура бородатого командира партизанского отряда. Он в тулупе и шапке-ушанке. В руках его – ППШ. Медленно обведя присутствующих тяжёлым недобрым взглядом, командир партизанского отряда сплёвывает недокуренную цигарку и длинной очередью по дуге не спеша перебивает всех немецких офицеров, которые хватаются за живот и, медленно умирая, падают на пол в живописных позах. После этого бородатый партизанский командир садится за стол, начинает пить шнапс и кручиниться.
* * *
Бородатый командир партизанского отряда тужит в своей необорудованной партизанской землянке. Перед ним стоит фотография любимой и полная непочатая крынка самогона.
* * *
К командиру партизанского отряда подходит усатый молодой лихой партизан и говорит:
– Ну что, командир? Сегодня, как стемнеет, будем мост рвать?
– Акстисть, – говорит ему командир, – и так уже почитай на тридцать вёрст в округе все мосты подорвали.
Усатый молодой лихой партизан на мгновение кажется смущенным. На его лице живо вырисовывается напряженная работа мысли. Наконец он находит решение:
– Тогда, как стемнеет, будем мост восстанавливать. А на рассвете его рванём!
* * *
Командир партизанского отряда снова тужит по своей любимой, оставшейся на «Большой земле». Наконец решает написать ей письмо. Пишет. Ночью пробирается в деревню и опускает письмо в почтовый ящик… висящий на здании немецкой комендатуры.
Journal information