Эстетика фашизма в СССР

Ну понятно, что это шутка юмора. На самом деле – это итальянский плакат времён фашизма.



А Урбанский в фильме «Коммунист» – вот он:



Что лишний раз подтверждает аксиому – даже во времена Хрущёва советская пропаганда по привычке продолжала использовать стилистику фашизма.

Вообще надо понимать, что коммунистический СССР стилистически начался с тщательного копирования фашистской эстетики. Это было достаточно удобно, учитывая, насколько тот же Владимир Маяковский был похож на Муссолини.

Эту голову Владимира Владимировича для музея на Лубянке сделали так удачно, что перенеси её в Рим, все бы подумали, что это Дуче.



И вообще эта голова очень хорошо вписывается в архитектурный ансамбль Лубянким, над которой словно витает дух Шпеера и его самого знаменитого заказчика.



Фашистской эстетикой в СССР увлекались в 20-е. Но с 1933 года СССР стилистически перескочил на копирование национал-социалистической Германии Гитлера. Естественно, после начала войны это притормозилось. А с 1943 года началось даже копирование эстетики царской эпохи – вновь была введена форма царской армии, по крайней мере для офицеров и прочее в таком же духе. Но после 1945 года копирование эстетики Рейха началось с удвоенной силой.

Придя к власти, Хрущёв начал борьбу со всем, что так или иначе напоминало Сталина. В том числе и со сталинской эстетикой – которая, суть, несколько видоизменённая эстетика Шпеера и Рифеншталь. Но поскольку ничего в области визуальной пропаганды своего СССР не создал (за исключением будёновки, серпа и молота, Рабочего и Колхозницы Мухиной и милой эклектики ВДНХ), то пришлось вернуться к копированию фашизма (версии light, разумеется).

Это удачно совпало и с большим увлечением советских режиссёров итальянским кинематографом 50-х, который весь был пропитан духом фашизма (эстетически, разумеется, а не идеологически). Вся эта петрушка продолжалось примерно до середины 60-х. Заключительном аккордом в истории фашистской эстетики в СССР следует считать создание в Волгограде скульптурной композиции «Родина-мать зовёт», которая была завершена в 1967 году, но создание её началось в 1959-м.



Потом пошёл демонтаж и борьба с хрущёвской эстетикой (точно также, как несколько ранее Хрущёв боролся со сталинской). Ну а далее уже известно – в 70-х прорезался уже полностью собственный брежневский уродский стиль монументальной пропаганды. Который, с одной стороны, конечно вопиюще не мог оторваться от фашистских корней, но при этом полностью порвал со всякими представлениями о прекрасном (фашизм-то, как не крути, появился в величайшей архитектурно-художественной стране).



Тогда-то и появился пресловутый формализм – огромное количество красных транспарантов с уже ставшими бессмысленными лозунгами.



Нелепые огромные головы Ленина, более уместные на фоне египетских пирамид, какие-то схематично нарисованные трудящиеся на плакатах и прочий шлак.



Кого в 70-х могло вдохновить вот это?



Особенно когда на «гниющем Западе» во всю цветёт вот такое:



Или эдакое:



Или даже эдакое:



И хотя советские подростки (за исключением редких счастливчиков) были лишены доступа к красочному оригиналу, а потому довольствовались чёрно-белыми любительскими фотографиями, сделанными с десятых копий, выглядящие примерно вот так:



но даже в таком варианте это было куда интереснее и привлекательнее, чем вот это: