Рассмотрение второе. Вырождение классических идеологий

В рассмотрении первом я пояснил, почему ошибкой является расширительное толкование слова «идеология», как вообще любое мировоззрение или система взглядов на тот или иной вопрос. Там же я кратко рассмотрел ядро трёх идеологий, породивших так называемые «тоталитарные государства». Ну а что же с либерализмом?



Тут вопрос несколько сложнее. Вернее, для того, чтобы точнее описать суть современного либерализма, требуется ещё одно рассмотрение, посвященноё различию между идеологиями политических партий, идущих к власти, и государственными идеологиями. Поэтому пока я кратко остановлюсь на либерализме, а более полно вернусь к этому вопросу в третьем рассмотрении.

В принципе, либерализм конечно точно также, как коммунизм, фашизм и национал-социализм – является полноценной идеологии, ибо задаётся тремя основными вопросами идеологии. И не просто ставит вопросы, но и даёт на них ответы На эти три вопроса либерализм отвечает следующим образом: 1) мир плох, потому что ещё есть государства, которые пребывают в форме авторитарного или тоталитарного правления; 2) мир будет хорош, когда все государства станут демократическими и либеральными, 3) этого можно достигнуть путём глобализации и привития «отсталым странам» идей либеральной демократии.

При этом стоит отметить, что либерализм конца XIX века и современный либерализм – сильно различаются.

Либерализм, как оформляющаяся политическая идеология, впервые проявил себя в ходе Американской революции (или «войны за независимость») конца XVIII века и был конкретизирован в ходе Французской революции. Собственно сам термин – либерализм – Наполеон направил против посетителей салона Анн-Луиз Жермен, известной более, как госпожа де Сталь и её друга – лидера европейских либералов Бенжамена Констана. Об этом, впрочем, подробнее как-нибудь в другой раз.

Ясно, что в те времена либералы составляли довольно незначительную группу мыслителей, и мировое распространение либеральных идей их волновало мало. Вопрос шёл лишь о Европе. Тем более, что почти весь прочий мир – за исключением Российской империи и недавно образованных Северо-Американских Соединённых Штатов – был колониями европейских государств или сильно зависимыми от них экономически странами. Скажем так, модель организации инорасовых обществ (Африки, Азии, Южной Америки) либералов начала XIX века не интересовала. В этом смысле либерализм того времени носил в себе споры откровенного расизма.

Однако глобальные изменения, произошедшие в мире с тех пор, а кроме того тот факт, что первая страна победившего либерализма – США – стала самой могущественной в мире страной, привели и к некоторым видоизменениям либеральной идеологии.

Но это нормально, ибо идеология должна учитывать изменение реалий и, соответственно, адаптироваться под них. Марксизм в лице таких мыслителей, как Маркузе, адаптировался под новый мир и занял в нём своё место, частично подстроив этот мир под себя. Советский коммунизм окаменел уже к 1947 году, а к 1968-му – практически умер, оставив после себя лишь «сброшенную кожу» в виде пыльных кумачовых лозунгов-транспарантов, которые уже не отзывались огнём в сердцах людей.

Ну а, скажем, анархизм? При всём том, что он кажется идеологий, настоящей идеологией анархизм не является. Ответы на первые два вопрос он даёт и в принципе даёт такие же ответы, как марксистский коммунизм. Поэтому анархизм – это тоже коммунистическая система взглядов, хотя и не марксистская. Однако на третий вопрос анархизм ответа не даёт. Как от современного мира, мира государств, перейти к миру, в котором государства исчезнут? Вразумительного ответа нет. В итоге анархизм – который ещё в первой трети XX века на равных с коммунизмом и фашизмом боролся за место под политическим солнцем (что нагляднее всего проявилось во время Гражданской войны в Испании 1936-38 г.г.) на сегодня превратился в политизированное мировоззрение анархистских коммун (разного рода сквоттинг, хиппи т.п.).

Как не забавно, но история показала, что анархизм может существовать лишь при патронаже государств. Современные развитые государства создают и поддерживают инфраструктуру, внутри которой прорастают анархистские коммуны. Иногда оттуда на улицы прорываются разные протестные движения (типа тех же протестантов на саммитах G7), но после «выпуска пара» они снова уходят в свои коммуны. Политизированное мировоззрение похоже на идеологию, но полноценной идеологией не является. Поэтому анархистские действия похожи на политические, но ими тоже не являются.

Ещё один важный вопрос – как долго может существовать та или иная идеология? Зависит от самой этой идеологии. Строго говоря, идеология умирает, как только один из трёх вопросов, который она постулирует, теряет свою актуальность или логичность.

Если взять тот же анархизм, то в XIX веке в США анархисты (большую часть которых составляли немецкие иммигранты) представляли из себя весьма мощную политическую силу. Достаточно сказать, что пресловутый «бунт на Хеймаркет», случившийся в Чикаго 4 мая 1886 года – с которого и начались дни международной солидарности трудящихся (а вовсе не с первой демонстрации за восьмичасовой рабочий день, случившийся тремя днями ранее) – был организован анархистами.

В то время анархизм представляя из себя полноценную идеологию, поскольку давал логичный (в тех условиях) ответ на третий вопрос – как от мира государств перейти в мир, где государств не будет. И отвечал очень просто – терроризм. Анархисты были уверены, что последовательный массовый террор против представителей власти и крупного бизнеса приведёт в итоге к всеобщему восстанию трудящихся и итоговому отмиранию государства. Однако к 30-м годам XX века (Гражданская война в Испании) уже почти никто серьёзно такой ответ на этот вопрос не воспринимал и анархизм из политчиеской идеологии выродился в политизированное мировоззрение.

Это очень важный момент. Политическая идеология, которая не отвечает хотя бы на один из трёх основных идеологических вопросов, перестаёт быть идеологией, становясь просто набором мало что значащих постулатов и лозунгов.

Когда сегодня лидер коммунистов (КПРФ) Зюганов в целом положительно оценивает победу на выборах в США мультимиллиардера Трампа – это и есть смерть идеологии. Замшелый марксизм-ленинизм не работает. Именно поэтому те, кто считают себя его адептами, не могут логично и убедительно выстроить свою политическую модель поведения в новом мире.

Или, скажем, демократическая партия США. Исторически это была партия, отстаивающая интересы американских неимущих групп или, во всяком случае, не богатых группа. Это была партия т.н. «простых американцев» – рабочих в первую очередь. В 60-х – и тут не без маркузианства обошлось – демократическая партия США стала также и партией лево-либеральной американской интеллигенции. А в итоге, уже к нашему времени, формально оставаясь приверженной изначальным идеологическим постулатам, стала защищать интересы совершенно иных групп. В современных США наиболее неимущими являются уже вовсе не белые рабочие, а, скажем, латиносы.

Это похоже на английских лейбористов, которые, сохраняя приверженность догмам вековой давности, сегодня делают ставку на иммигрантов. Например, на выборах мэра Лондона 5 мая с.г. победил мусульманин Садик Хан, кандидат от лейбористской партии. А лидером английских лейбористов в сентябре 2015 года стал Джереми Корбин, который является радикальным сторонником отмены любых ограничений на иммиграцию в Британию. Корбина обвиняли даже в том, что в 2011 году он выступил по иранскому телевидению и назвал трагедией смерть Усамы бен Ладена.

Сохраняя приверженность постулатам идеологии, которые были сформулированы тогда, когда европейцы говорили только про самих себя – то есть исключительно о белых жителях Европы и США – такие партии теряют традиционный электорат, начиная опирается на иные силы. А их традиционный электорат – что вполне естественно – уходит к правым партиям. В итоге в мире ощущается рост популярности правых партий.

И это всё происходит из-за того, что три главных вопроса старых идеологий уже не адекватны, а то и вовсе не верны в рамках глобальных изменений, произошедших в мире.

Попутный интересный вопрос – вопрос о росте популярности право-националистических партий. Только ли дело в том, что традиционный электората лейбористов и демократов частично разочарован безудержной поддержкой иммигрантов своими партиями? Дело конечно не только в этом. Дело в том, что все правые партии в той или иной степени паразитируют на идеологиях фашизма и национал-социализма, хотя публично и отрицают это. А привлекательность этих идеологий заключается в том, что в отличие от советского коммунизма, который истлел сам собой, они погибли в горниле войны. И в этом есть эстетическая привлекательность героической трагедии. Полыхающий Берлин и мальчики из гитлерюгенда с фаустпатронами и с криками «Хайль Гитлер!» стреляющие по танкам – эта картина будоражит и привлекает молодёжь нашего дня.

Можно сегодня рассказать про советскую Москву 1982 года, в которой в марксизм-ленинизм не верили, кажется, даже сами сотрудники коммунистических обкомов. И это красноречивее любых споров покажет, что марксизм-ленинизм выродился. Но про фашизм или национал-социализм такой картинки показать не получится. Они были уничтожены военным путём. Это создаёт определённую мрачновато-романтическую ауру. Поэтому право-националистические партии, например Национальный фронт Франции (семейный подряд Ле Пенов), с одной стороны с возмущением отвергающие любые обвинения в реставрации фашизма и национал-социализма, но при этом как бы подмигивают своим сторонникам в стиле: «ну вы ведь понимаете, что мы не можем в этом публично признаться, но вы ведь понимаете…» Многие понимают. Или им кажется, что понимают. И рейтинг Национального фронта и тому подобных партий растёт. Ну а что же их идеология?

А идеологии, как ни странно, у этих партий как таковой и нет. Потому что хотя правые и заигрывают с фашизмом и национал-социализмом, но чётко и недвусмысленно поднять на свои знамёна эти идеологии в их чистом виде они не могут. И вместо идеологии получается некая игра в подмигивание.

Это, кстати, очень забавно высмеяли создатели фильма «Он снова здесь» – о том, как Адольф Гитлера вдруг возник в современном Берлине. В одном из эпизодов он приходит в офис NDP (официальная аббревиатура: NPD) – известной немецкой национал-демократической партии, которая как раз и является одной из таких правых «подмигивающих партий». И NDP, и её противники (левые) уверены, что это настоящая, практически национал-социалистическая партия. При этом левые говорят это прямо, а лидеры NDP от этого всегда открещиваются, но постоянно «подмигивают» своим сторонникам, в стиле – «ну вы же понимаете?». И вот вдруг в офисе NDP оказывается настоящий Гитлер. А Гитлер в этом фильме поведенчески выписан очень достоверно. И что же делает Гитлер в офисе NDP – партии «подмигивающих как бы НС»? Он их третирует и осмеивает.

«Национал-демократы, национал-демократы – что это означает? Какова ваша национал-социалистическая политика?» – бросает Гитлер в лицо смущённому президенту NDP. Тот начинает пускать пузыри. Гитлер наседает: «Вы читали мою книгу?». Имеется в виду «Моя борьба», понятно. Президент NDP, жалко улыбаясь: «Сожалею, но тут её трудно найти». Гитлер взрывается: «Вы жалеете что не читали её или жалеете, что читали?». Президент NDP теряется. Он не привык к прямым ответам. Он привык «подмигивать». Мол, зачем это говорить, если и так всё ясно. Что ясно? Ничего не ясно. Фактически в этом фильме авторы фильма (посредством образа Гитлера) заявляют – если вы НС, то ведите себя как НС, а пока вы никто и не надо пытаться приписать себе то, что вам не причитается. Одним этим эпизодом авторы фильма предельно обнажают гнилое нутро всех этих «подмигивающих» паразитарных «ультраправых» партий. Фильм, кстати, отличный – рекомендую всем к просмотру.

Ну или, допустим, австрийская Партия Свободы – вот ещё один классический пример «подмигивающей партии», которая подмигивает даже своим названием. Кто не знает – после того, как после Мюнхенского путча 1924 года НСДАП была запрещена, Грегор Штрассер (второй человек в тогдашней НСДАП), смог собрать уцелевшие осколки и создал на их основе партию, под названием… да, вы угадали – Партия Свободы. Это название сегодня с удовольствием используют «подмигивающие партии». Ибо оно вроде как либеральное (что соответствует мировому тренду), но при этом, кто в теме, знает, откуда пошло название «Партия Свобода».

Так вот, несмотря на постоянное кликушество в левых и либеральных СМИ и сетях, никаких настоящих пост-фашисстких и пост-нацистских партий сегодня нет. Какие-то отдельные неонацистские и неофашистские молодёжные группировки существуют. Но они не выходят за рамки обычной субкультуры. А партий, основанных на идеологии национал-социализма или фашизма – нет. Есть одно «подмигивание».

Таким образом и фашизм, и национал-социализм из состояния актуальной идеологии так сказать явочным порядком переведены в разряд архивных идей. И что случится, если, скажем, тот же Национальный фронт Франции придёт к власти, а Марин Ле Пен станет президентом? Да ничего не будет. За очень короткий срок станет ясно, что это точно такой же либеральный политик, только с чуть правым уклоном. И никакой идеологии у Национального фронта нет. Есть только националистическая риторика. А национализм – это не идеология. Это лишь рефлексия, которая может вырасти в некое политизированное мировоззрение (как у Национального фронта или NDP), но полноценной идеологией стать не может. А, следовательно, не может и претендовать на какие-то глобальные изменения.

И это стопроцентно подтверждают всякие там Хоферы (лидер австрийской «подмигивающей» Партии Свободы). Хофер, которого все СМИ с удовольствием называли ультраправым, последние полгода фактически исполнял обязанности президента Австрии. И что? Что-то в Австрии принципиально изменилось? Ровным счётом ничего. А что могло измениться, если австрийская Партия Свободы не имеет никакой идеологии, кроме «подмигивания» и набора популистских лозунгов. В итоге в январе 2017 года президентом Австрии станет «зелёный» Ван Дер Белен. А можно ли представить, чтобы Гитлер или Муссолини на полгода стали исполняющими обязанности президента страны, а мир этого не заметил бы, да ещё через полгода Гитлер или Муссолини сдали бы свои позиции? И вопрос тут не только в яростной энергетики Гитлера и Муссолини, а в том, что они и их партии имели адекватную моменту идеологию. А современные правые партии таковых не имеют.

Если же даже это кого-то не убеждает, предлагаю поглядеть на Украину. События очень многие, в том числе и в самой Украине, трактовали как захват власти ультраправыми. В самом деле, к концу 2013 года самой динамичной партией была ВО «Свобода» Тягнибока. Снова «Свобода» – кто в теме. А вылупилась эта «Свобода» из Социально-национальной партии Украины. Ну тут и вовсе только полный дурак не поймёт, как из слова «национал-социализм» накреативили «социал-национальный». Это была классическая «подмигивающая партия» и набирала популярность среди украинской молодёжи она именно своему «подмигиванию» – всем этими факельными маршами, героическими позами и картинками, которые должны были символизировать Третий Рейх. Но не было только одного – реальной идеологии. «Подмигивание» в стиле: «если вам нравится национал-социализм, то мы вроде как бы оный сам и есть» не является идеологий. Что прекрасно продемонстрировали последующие событий. На выборах в октябре 2014 года в Раду эта партия не набрала даже 5%. Вот критерий истины. При том, что на этих выборах была просто сказочная для националистов ситуация. И тоже самое можно сказать про прочие националистические радикальные группировки, возникшие на Украине в ходе событий 2013-14 г.г. Они все взлетели на верх популярности и точно также быстро сдулись, не решив даже первичных задач.

А всё почему? Всё потому, что «подмигивание» может привлекать интерес, но не может заменить полноценную идеологию. Поэтому ВО «Свобода» тут же сдулась, когда от «подмигивания» надо было переходить к конкретной политике. А любая политика заключается всегда в итоге к решению только одного вопроса – приход к власти.

Повторю для непонятливых. Политика – это борьба за власть. И более ничего. Если итоговой целью политических действий организации не является приход к власти (тем или иным путём), то такая организация занимается чем угодно, но только не прямой политикой. Да, она может конечно участвовать в чужих политических играх. Но в таком случае такая организация напоминает мартышку, таскающие каштаны из огня для чужого дяди.

И снова повторю. Любая политическая организация должна стремиться прийти к власти. А прийти к власти можно только обладая конкретной идеологией. Если идеологии нет, если вместо идеологии лишь политизированное мировоззрение, а то и вовсе – «подмигивание» – то к власти такая организация прийти не сможет. Максимум что ей остаётся – обслуживать чужие интересы в надежде на «чудо». Но чудес в политике не бывает.

В итоге мы имеем следующее: классический коммунизм приказал долго жить ещё в 1968 году. Фашистская и национал-социалистическая идеология не работают в силу того, что никто не может (да и не готов) использовать их. Остаётся либерализм. То есть та идеология, которой дал название ещё Наполеон Бонапарт в начале XIX века. А о чём это говорит? А о том, что даже все модернизации и адаптации этой идеологии уже не могут сделать её адекватной. И это тоже понятно. Изначально на второй вопрос эта идеология на самом деле отвечала таким образом, что она не рассматривала актуальное наличие каких-либо иных рас и народов, кроме европейских. Впрочем, об этом в следующий раз.

А пока можно сказать следующее: все классические идеологии, которые появились в период между концом XVIII века (условную отправную точку можно поставить в 1789 году) и началом XX века – из актуального состояния (т.е. состояния мотиватора общественных процессов) перешли в архивное состояние. Их можно изучать. Можно играться с теми или отдельными их положениями, но использовать их нельзя. Они больше не работают. И всему виной то, что у каждой из этих старых идеологий либо один, либо два, а то и все три ответа на основные вопросы более не являются верными. И, таким образом, это более не идеологии, а просто некие политизированные мировоззрения, которые теперь представляют в каждой организации лоскутное одеяло, созданное по принципу одной старой советской юморески: «здесь играем, здесь не играем, а на пятно не глядите – тут рыбу заворачивали». Но об этом в следующий раз.