Фото: Сергей Максимишин
Итак, продолжаю рассказ про свои приключения на съёмках фильма «Дау». Начало можно почитать здесь: germanych.livejournal.com/229436.html
Как я уже сказал, прямо с вокзала после очень короткой автоэкскурсии, меня привезли на Объект. Время было ещё ранним. Вера провела меня на второй этаж. Вот такой интерьер я увидел:
Как позднее выяснилось, это было что-то вроде кают-компании, в которой собиралась съёмочная группа и артисты, обсуждая всякие текущие дела. Собственно, это был буфет, несколько стилизованный под советскую старину. На меня этот буфет произвёл несколько мрачное впечатление. Может быть виной тому была почти бессонная ночь в поезде, но стали меня одолевать какие-то сомнения – а не свалял ли я дурака, приехав сюда.
Правда после того, как радушная хозяйка буфета выкатила по моему желанию омлет с помидорами и бутерброд с маслом и сыром, отлакировав это двумя чашками кофе с молоком, на душе стало немного повеселее.
Пока я уплетал завтрак, подсела Вера и стала вводить меня в курс дела. Согласно диспозиции, сперва начальники цехов должны были устроить для меня экскурсии по своим цехам, рассказывая всё о съёмках и отвечая на любые мои вопросы. Затем я должен будут облачиться в одеяние эпохи – согласно внутреннего календаря был 1968 год – и отправиться на Объект, чтобы пощупать, так сказать, товар. После экскурсии по объекту я возвращаюсь в наше время и мы беседуем в режиссёром фильма Ильёй Хржановским. После чего я убывают в город-герой Москву, где и принимаю окончательное решение о том, буду я сниматься или нет.
Первым меня взял в оборот директор цеха декораций. В принципе, я уже рассказывал в прошлый раз о его экскурсии. Показали мне также гримёрные, где артистов доводят до кондиции. Ну и после этого началась экскурсия по костюмерным. Костюмерные разбиты были на две части, что понятно – мужскую и женскую. И та, и другая представляют из себя множество обширных залов, до отказа набитых одеждой всех времён – от 1935 по 1968 год. Как мне объяснили, большая часть одежды – это новодел, но по возможности максимально приближенный к одежде соответствующей эпохи. Но для основных актёров старались находить аутентичную одежду. Оказывается многие люди до сих пор хранят старую одежду во вполне приличном состоянии.
Мне было любопытно взглянуть на зал с формой. Я сам большим знатоком изменений в форме не являюсь, поэтому с интересом выслушал рассказ об изменении деталей фуражек, шинелей и т.п. армии и НКВД. Причём всё было наглядно – образцы формы за самые разные года висели рядом. Как меня заверили, к форме подходили максимально тщательно и если, например, в форме НКВД в году, скажем, 1938 поменялся размер тульи, или, скажем, околыш стал немного другим, то при съёмках этого периода сотрудники НКВД появлялись именно в такой форме. Для знатоков: про размер тульи и год я сказал для примера, просто чтобы пояснить принцип.
Кстати, о форме. Мне рассказали, что долго думали об образе некоего гнетущего, что должно было символизировать непростое, скажем так, время. Идея всюду совать сотрудников НКВД уже настолько затаскана, что режиссёр не хотел использовать в фильме образ НКВДшников, как чего-то страшного и неотвратимого. Долго перебирали разные варианты, чем/кем заменить НКВДшников. Искали что-то такое, что могло стилистически быть сопоставимо с чёрной формой СС. Не в смысле аналогии с СС (такой аналогии, насколько я понял, никто не добивался), а в плане именно такой же визуальной красоты. Наконец нашли. Замена в самом деле, на мой взгляд, весьма эффектная. Но что это за форма – не скажу. Тайна. Я клятву давал. Скажу только, что это эталонная советская форма одного из рода войск 30-х годов. И выглядит она ничуть не хуже, чем форма «Чёрного ордена».
Потом повели в женский цех. Я там много фотографировал, но меня просили снимки не публиковать. Поэтому я всего несколько своих снимков из цехов публикую (таких, которые, как мне кажется, никакой тайны не нарушают)
Думаю, фотография этого женского сапожка большого вреда никому не нанесёт.
Обувь, кстати, в основном конечно новая. В том смысле, что её делали там. Но при этом искусственно состаривали, чтобы выглядела натурально. Конечно, женщине было бы там интереснее ходить. Я как-то женской одеждой не сильно интересуюсь. Правда в одном из залов задержались несколько дольше. Это был зал женского нижнего белья. В нём сопровождающая меня одна из руководителей всего этого производства прочитала мне лекцию о женском нижнем белье начала XX века и 30-х годов. Она демонстрировала некоторые такие вещи, что у меня невольно срывался вопрос: а как в этаком можно на пленере заниматься любовью. Экскурсовод озвучивала свою версию. Она, кстати, дипломированный специалист по истории костюма вообще и женского нижнего белья в частности. А заодно, попутно, и порнофильмов начала XX века. Как она мне объяснила – порно фильмы, это почти единственный документальный материал, по которому можно изучать нижнее бельё.
Нижнему белью, кстати, такое внимание уделялось там не зря. Дело в том, что согласно концепции, степень натуральности на Объекте должна быть такой, что даже нижнее бельё на актёре должно соответствовать тому времени, в котором происходит съёмка. В связи с чем все переодеваются вплоть до трусов.
Выглядит это примерно вот так для мужчин:
Фото: Сергей Максимишин
А вот так, для женщин:
Фото: Сергей Максимишин
Ещё пара слов о тщательности подхода к костюмам. В некоторых эпизодах фильма задействованы до нескольких тысяч человек массовки. И в обычных фильмах подход обычно следующий: для героев костюмы подбирают костюмеры, а массовка одевается абы как – что попало в руки из кучи, то и одевай. В фильме «Дау» на каждого члена массовки подбирали костюм так, словно это был главный герой. То есть выбирали несколько вариантов, фотографировали, утверждали. То есть даже человек, который в кадре находился где-нибудь за 100 метров от камеры и в чём он одет разглядеть почти невозможно, всё равно был специально подобран.
Более того. Не только костюмы, но даже лица массовки специально подбирались, чтобы соответствовать эпохе. Не секрет, что от эпохи к эпохе превалирующий тип меняется. То есть если взять случайно современных людей и нарядить их в костюмы 30-х годов, то фальшь будет видна. Это не значит, что сегодня нет людей с такими лицами, как у людей 30-х годов. Есть конечно, но тот типаж, который был массовым в 30-е или 40-е, сегодня стал малочисленным. Поэтому для фильма даже массовку подбирали очень тщательно, чтобы не только костюм соответствовал эпохе, но и лица.
И ещё по поводу лиц, чтобы уж закончить эту тему. В одном из своих прошлых эссе я рассуждал на тему, что олигархи и губернаторы современности были бы начальниками концлагерей и секретарями райкомов в 30-е – ибо этот один типаж. Так вот, Илья Хржановский параллельно и независимо от меня пришёл к тем же выводам. Только если я рассуждал чисто умозрительно, то он доказал это опытным путём. В фильме есть эпизод, в котором в зале вместе собираются руководители НКВД и партийные работники 30-х. Что-то там они решают то ли по поводу Ландау, толи по поводу будущности института. Так вот, Хржановский долго искал типажи, которые можно было бы снять в этой сцене. В итоге он их нашёл. В этой сцене он снял Романа Абрамовича, мэра Харькова и ещё десяток тому подобных персонажей. Я видел фотографии этой сцены. На мой взгляд попадание почти стопроцентное. Это именно они, те самые лица.
Ну ладно, продолжаю. Наконец настал мой черёд. На меня должны были подобрать костюм, в котором я смог бы выйти в открытый космос.
Фото: Сергей Максимишин
Ответственными за костюмы для меня были две сестры. Все их зовут Лена-Оля, поскольку отличить одну от другой невозможно. У меня они почему-то ассоциировались с помощниками Землемера. Правда, в отличие от помощников Землемера, Лена-Оля своё дело знают и даже оспаривая их мнения я в итоге соглашался. Они мне предложили некий костюм. Я заартачился. Мне почему-то захотелось попасть на объект в обличии Фокса из фильма «Место встречи изменить нельзя». Они меня стали убеждать, что уже 1968 год. А я их стал убеждать, что может я председатель колхоза и в таком виде по своим полям и весям езжу, ну и в городе в таком же виде оказался. В общем, в итоге помрежи решили, что поскольку это экскурсия, а не съёмка, то пускай я одену что хочу. Типа, пускай поиграется. Ну и я стал облачаться.
Сперва на меня натянули нижнюю рубаху.
Затем выдали сатиновые трусы, чёрные носки и ботинки. Шляп я примерил для полной красоты.
Потом я примерил китель
Потом другой китель.
Наконец, примерив третий китель, а заодно и всё остальное, остался доволен увиденным. Помучился правда я сапогами. Еле натянул. Но зато когда натянул, то ноге в них было удобно исключительно. Не то что кирзачи. Сапоги, кстати, настоящие. Тех времён ещё. Как, впрочем, и мундир. В общем, красавЕц.
Пошёл в таком виде гулять по студии. Там народ привычный, никто со стула не падал. Но тут меня стали брать сомнения. Всё-таки, – думаю, – ну был бы это ещё 58-й год, ещё туда-сюда, а то ведь 1968-й. В этом году ведь фильм «Бриллиантовая рука» сняли. Если бы в таком виде в 1968 году кто-нибудь стал по улицам расхаживать, то его бы точно в психушку упекли. В общем, решил малость изменить внешность. «Давайте, – говорю, – чего-нибудь другое».
Лена-Оля тут как тут.
Выдали мне костюм. Хотя тоже такой, слегка военного покроя.
Потом выдали плащ и кепочку. Плащ мне очень понравился. Но Лена-Оля остались недовольны – не по эпохе.
И выдали мне другой плащ – импортный. И шляпу. После чего я стал похож на советского ответственного работника средней руки.
Декоратоский цех снабдил меня часами – настоящими часами той эпохи, работающими. Мне заботливо выставили время. Также выдали кожаный портфель, в котором лежало несколько желтоватых листов бумаги А4 (не «Снежинка»), пара журналов «Огонёк» соответствующего периода, пара карандашей и авторучка. Всё точно соответствовало 1968 году. Все свои вещи я оставил в костюмерной. Единственное, в чём я их обманул – это не стал снимать свои трусы и напялил сатиновые прямо на них. Ну не расстреляют же меня из-за этого, даже если обнаружат?
Потом пошёл на инструктаж. Мне выдали пачку распечаток, в которых по годам, начиная с 1950 какого-то излагались события советской и зарубежной жизни. Немало интересного, уже забытого, я вычитал, кстати. Мне объяснили, чего категорически нельзя делать на Объекте. На Объекте нельзя вести разговоры, затрагивающие темы и события, которые ещё не произошли в 1968 году. Также нельзя употреблять фраз и выражений, которые могут иметь отношение к изделиям, появившимся после 1968 года. Ну и вообще надо иметь в виду, что я советский человек и что вокруг тоже советские люди. Ну и всё в таком духе. Сочинили на скорую руку мою легенду. Я, мол, начальник одного из отделов Госкомстата, который прибыл по какой-то надобности в Институт. Легенда была жидковатой, но мне сказали, что это пока экскурсия, а для съёмок будет подготовлена более основательная легенда.
Для экскурсию мне выдали провожатую, одну из помощников режиссёра, которая со мной беседовала ранее. Я её сперва даже не узнал – так её изуродовала эта одежда и макияж. Я вроде беседовал с эффектной молодой женщиной с пышными волосами, а тут вдруг строгая мадам с зализанной шишкой, в очках и дурацком пальто. Я поначалу даже думал: «она или не она?».
Ну ладно. Путь на Объект лежал через КПП. Превдарительно мне выписали советский пропуск с печатью. На входе которого стоял вот такой примерно охранник:
Когда я там был, форма была уже несколько другая, с поправкой на год. Охранник стал тщательно проверять мой портфель, потом неожиданно взял ручной сканер металла и стал сканировать мой плащ. После чего я записался в книге прихода/ухода. Моя сопровождающая сказала: «Сейчас надо зайти в кассу. Вам, как командировочному, начислят небольшую сумму». В окошко кассы она сказала: «Товарищ прибыл в командировку. Ему должны были начислить». Кассирша протянула мне ведомость, в которой я расписался в получении командировочных – пять рублей. Посмотрев полученную купюру и убедившись, что по крайней мере на первый взгляд это аутентичная советская пятёрка образца 1961 года, я засунул её в карман пиджака.
Тут же нам в сопровождающие выделили девушку вохровца. Она была одета в синию шинель, чёрный берет, рубчатые колготы и уродские туфли. Выражения лица у неё было такое, что мне временами казалось, сделаю я лишний шаг в стороны, и она не задумываясь выстрелит в затылок. Моя первая сопровождающая открыла дверь в конце коридорчика и мы оказались на Объекте.
Фото: Сергей Максимишин
Окончание следует...
Journal information