Роли распределились быстро. Мне досталась должность лидер-гитариста. Хотя играть на гитаре я как раз не умел. Но в раннем детстве – ещё до школы – посещал капеллу мальчиков Кабалевского, где помимо вокала обучался играть на скрипке. Это было зачтено как хороший задел для будущего лидер-гитариста.
Проблемой номер один были инструменты. Сейчас купить гитару, даже очень хорошую гитару, проблем нет. В 1981 году проблема была. И ещё какая. Даже обычная акустическая 6-струнка была дефицитом. Что до электрогитар… Настоящие фендеры и джипсоны мы видели только на фотографиях, переснятых неизвестно кем с других фотографий, которые были пересняты неизвестно кем с других фотографий, которые… которые в итоге после многочисленных перефотографирований кто-то где-то когда-то снял с настоящего западного журнала или обложки диски. Как тогда говорилось. Фотографии, понятно, были чёрно-белые и мутно-тёмные. Но общее представление давали.
Музыкальных магазинов, где продавались инструменты, было в ту пору, прямо скажем, немного. Если не сказать, мало. Главными был музыкальный отдел ГУМа, который располагался не в основном здании, а рядом и музыкальный на Неглинной. Был ещё один магазин где-то сравнительно недалеко от метро «Динамо» (сейчас там проходит 3-е кольцо), но добираться туда было далеко. Ну и конечно знаменитый комок возле Планетария где продавались не советские жуткие гитары, а гитары и барабаны из соцстран.
Но цены кусались даже на советские гитары. Если сегодня вполне пристойную копию фендера, на которой можно начинать играть, можно купить за каких-нибудь пару сотен долларов, то в те времена электрогитары стоили 120 руб. и выше (месячная зарплата инженера). Про барабаны вообще не говорю. Даже о малой ударной установке (бочка, рабочий, том, альт, хэт и пара тарелок) можно было только мечтать. Стоило это не одну сотню рублей (зарплата за несколько месяцев). Ну а что до более или менее нормальных барабанов, то… 200 рублей за чешский рабочий барабан было вполне нормально (при средней зарплате в 160 рублей).
Так что мы в основном ходили в магазин и облизывались, мечтая о том дне, когда наконец у нас будет настоящая группа с настоящими гитарами и – предел мечтания – полной ударной установкой. А ещё, кстати, нужен был хотя бы один усилитель и пара колонок. С чем тоже была проблема нешуточная. Усилитель «Электроника-240» с двумя убогими 15-ватными колонками стоил 270 рублей. Но даже это было недостижимой мечтой.
Первой моей гитарой были акустические дрова не помню какой фабрики, которые мне принесла мать – ей дала сослуживица, сын которой ушёл в армию. Гриф у этой гитары был так лихо приделан, что никакие манипуляции не позволяли добиться того, чтобы расстояние между струнами и грифом не превышало хотя бы 1 см (что, вообще говоря, дико высоко). В итоге между гифом и коробкой гитары приходилось засовывать дощечки, чтобы, приподняв гриф, хоть немного уменьшить расстояние до струн. Ну и пока мы мечтали об инструментах, я стирал себе в кровь пальцы блатными аккордами.
С чем не было проблем, так это с медиаторами. Вот этого добра было навалом. По цене 1 копейка за пару штук. Большим достоинством советских медиаторов было то, что изготавливались они из цветной «быстрогорелки», так что помимо прямого назначения использовались нами для изготовления дымовых шашек. Других достоинств у советских медиаторов не было. В отличие от нормальных треугольных медиаторов, которыми сегодня пользуются все нормальные люди, советские медиаторы имели специфическую форму капли. А поскольку пластик был ещё к тому же тонким, то они постоянно ломались.
Много позднее кто-то показал мне настоящий западный медиатор, характерной треугольной формы. После чего я, обалдев от такого дизайна, стал сам себе варганить медиаторы из пластика, обтачивая скосы, чтобы удобнее было извлекать звук. Самый свой коронный медиатор я выточил из 5-копеечной монеты. Это был медиатор-монстр. И звук он извлекал специфически звенящий. Но это было много позже.
За неимением нормальных инструментов для начала было решено в качестве ритм- и лидер-гитар задействовать обычные шестиструнные гитары со звукоснимателем, который можно было купить отдельно в магазине. Звукосниматель делал из обычной акустики электрическую гитару. Бас-гитару было решено выточить из досок на уроке труда. Что до барабанов, то наш барабанщик имел настоящую тарелку и самопальную подставку для неё, а также педаль для бочки. В качестве бочки он использовал неизвестно где добытый картонный цилиндр, обтянутый вместо мембраны полиэтиленом. Рабочий барабан заменял обыкновенный пионерский барабан, который клался на какой-нибудь стул.
Бас-гитару мы так никогда и не сделали – это было нереально (особенно выточить гриф). Так что первый состав нашей группы обходился тремя обычными акустическими гитарами. Но всё равно было уже интересно, ибо одна из гитар вела партию бас-гитары, я, кое-как научившись играть на гитаре, что-то такое пиликал, подразумевая, что это «соло», ну а от треска пионерских барабанов закладывало уши.
Кстати, пара слов о струнах. В советское время со струнами тоже было неважнецки. Обычно продавались т.н. «струны для акустических гитар», которые наверное отлично подходили, чтобы ими кого-нибудь удавить, но играть ими было грустно – их оплётка была настолько грубой, что просто стирала пальцы. До сих пор помню это мерзкое ощущение от скольжения пальцев по советским акустическим струнам.
Чуть получше были советские струны для электрогитар. Они были уже получше, но всё равно дубовыми. Да и цена вопроса была уже несколько рублей. Когда, опять же, много позднее я взял в руки гитару (копию джипсона) с правильными струнами, я просто не мог поверить, насколько струна для гитары может быть мягкой – я даже подумал, что они не натянуты как следует. Впрочем, пока что струны были не самой большой проблемой.
Качественный скачок наша группа сделала, когда я выпросил у матери денег на две гитары. Себе я приобрёл в комке примерно вот такую гитару производства какой-то соцстраны:
(взято отсюда: http://ilia-scarface.livejournal.com/2769.html)
Только на этой фотографии бас-гитара, а у меня была 6-струнная, которая была задействована, как «соляк». И ещё моя была красного цвета.
Бас мы взяли советский – «Роден» назывался. Вот так он выглядел:
(взято отсюда: http://baza.farpost.ru/4105564.html)
Ох и жуткий же был инструмент. Незаменим конечно, чтобы кого-нибудь прибить из-за угла, но играть на нём было сурово. Гриф бас-гитары был рассчитан, кажется, на ручищу забойщика-шахтёра.
Нашего первого бас-гитариста довольно быстро убили в уличной драке в деревне, куда он поехал на лето отдыхать. И мы нашли нового бас-гитариста – Андрея Ющенко. Он подходил по всем параметрам. Во-первых, умел играть на гитаре. Во-вторых, каким-то чудом у него дома оказалась огромная колонка для бас-гитары и ламповый усилитель для неё. В-третьих, он занимался борьбой и его ручища могла дать фору ручище любого шахтёра.
Наш ритм-гитарист и вокалист – любимец всех девушек школы, Павел Павлов, – тоже каким-то чудом раздобыл электро-гитару – советский «Урал». Вот такой:
(взято отсюда: http://ussr.artsofte.ru/blog/post/id/69)
Тоже ещё тот инструментец. Но всё равно, у нас были настоящие электрогитары. Значит мы были настоящей группой. А чуть позже Миша Тарасов, наш барабанщик, прикупил настоящий хэт, а ещё чуть позже рабочий барабан. Нечего говорить, что за каждым инструментом мы ходили толпой, лопаясь от радости и бурно обсуждая будущие творческие успехи.
Большая проблема – место для репетиции. Не знаю как сейчас, а в советское время найти место для репетиции было дико тяжело. Первое, что приходит на ум – это конечно школа. Но проблема была в том, что… Если честно, не знаю в чём была проблема, но в школах крайне косо смотрели на самопальные рок-группы. Вообще, в те времена рок-группы были под неким идеологическим подозрением. Не любил ВЛКСМ рок-группы с не пойми каким репертуаром. И всё делалось, чтобы таких групп не было.
Формально, каждая школа приветствовала самодеятельность. Но самодеятельность эта была строго регламентирована. Должна была заниматься под присмотром учителя музыки, не допускать разного музыкального «криминала» и т.п. Говорят, бывали учителя музыки, которые сами горели рок-музыкой и в таких школах было всё неплохо. Но типовая советская учительница музыки – это тётушка с баяном. Ей рок-музыка была не нужна, мягко говоря.
Правда сперва мы было получили репетиционную базу в школе. Я где-то достал запись какой-то западной группы (уже не помню названия, может Shadows), которая помимо прочего исполняла адажио из «Лебединого озера». Но в такой, ритмичной гитарно-барабанной аранжировке. Мы это дело подобрали и показали училке. Она заценила. Заодно показали песню нашего сочинения – «Старый храм». Там были такие слова: «Я поднимаюсь по старым ступеням/На них лежит отпечаток времён…» и типа того. Училка почему-то решила, что это песня про школу (хотя это песня была про реальный Храм) и тоже утвердила для использования в районном конкурсе школьной самодеятельности.
Но вообще репертуар у нас был недозволенный: «Машина времени», «Воскресенье» и песни собственного сочинения. Песни собственного сочинения были нашей изюминкой. Потому что вообще все дворовые группы играли «Машину» и «Воскресенье», а одни из наших конкурентов играли даже круизовский «Волчок» (недосягаемая для нас по технике исполнения вещица). Но мы зато брали своим песнями. Поскольку я тогда находился под большим впечатлением от The Beatles, то большинство наших песен сильно смахивали на ранних битлов. С соответствующими текстами про любовь и прочее тру-ля-ля. Помню один наш хит – «Кристина»: «Кристина, милая моя, прошу тебя я об одном. Прошу я, выслушай меня, чтоб я заснул спокойным сном…». А что? Тексты битловских песен на первом альбоме, мне кажется, ничуть не менее критинские. Девочкам зато нравилось. У каждого из нас были свои фанатки.
Для репетиций нам выделили кинозал, который набивался под завязку каждую нашу репетицию. На репертуаре из «Лебединого озера» (в нашей обработке) и песен про любовь, мы бы наверное долго продержались в школе. Но нам хотелось чего-то большего. Социалки нам хотелось. Это нас и сгубило.
В ту пору в нашем районе была одна крутая дворовая группа. Играли в ней самые отвязные бандиты (так нам казалось издалека). Они учились в ПТУ, бухали портвейн и водку, участвовали наверное во всех уличных драках. Но играли они так, что конкурентов у них не было. Лидер-гитаристом у них был Юра Анисимов, будущий гитарист легендарного «Чёрного Обелиска». Конечно все, кто играл в дворовых группах, быстро знакомились друг с другом. С Юрой мы как-то быстро сошлись. Как выяснилось, несмотря на свою гопническую внешность, он был очень интересным человеком и читал много такого, про что я даже не слышал, например, «Архипелаг ГУЛАГ». Между прочим, слово «Совдепия» я впервые услышал от Юры. В своё время Юра совершил акт вандализма, утопив в толчке школьного туалета свой пионерский галстук.
Юра и их бас-гитарист, Игорь Галкин, научили нас песне «Чёрная тень». Мне Юра много рассказал о правильной игре на гитаре – даже медиатор я держал неправильно. А Игорь Галкин был отличным басистом и его аранжировки были то, что надо. Между прочим, чуть позже Галкин сел за то, что в пьяном виде вдвоём с дружком (моим одноклассником) избили сотрудника милиции. Юру Анисимова спасло то, что в тот день его не было с ними. Ну а я в ту пору написал песню «Зеркальный блеск», стилистику которой в 1982 году затруднился бы определить, но скорее всего это было что-то, похожее на «God save the Queen» группы «Sex Pistols». Текст тоже был термоядерный, про кумиров, которых валят с пьедестала (очень двусмысленная вещица).
В довершении мы разучили Юрину песню «Город». Юра Анисимов говорил, что текст написал какой-то его друг, умерший от наркотиков. Слова там были такие: «Этот город я знаю с детства. Он землю покрыл асфальтом. Нет более жуткого места, где души в бетоне спят. Нет выхода из лабиринта, дороги кончаются здесь же…» ну и прочий мрачняк. Юра Анисимов очень любил «Black Sabbath» и «Led Zeppelin» и музыку он написал соответствующую, с длительным запилом на лидер-гитаре. Для исполнения этой песни мы из квартета превращались в квинтет: я исполнял роль ритма (Юра научил меня, как брать настоящие хард-роковые рифы, а не обычные аккорды), а партию лидер-гитары вёл сам Юра. И вот на очередных школьных танцах мы показали новую программу.
После типового винегрета из песен «Машины», «Воскресенья» и наших песен про любовь, мы приступили к ковровому бомбометанию. Сперва исполнили «Зеркальный блеск». Хорошими вокальными данными я не отличаюсь (даром, что учился у Кабалевского), но зато глотка у меня лужёная. Когда я начал орать в микрофон всякие злые слова, танцующие прекратили танцевать и сгрудились возле сцены, ошарашено глядя на нас. Сразу после «Зеркального блеска» мы залудили «Чёрную тень»: «Чёрная тень солнечный день холодной закрыла стеной. Ты окружён – стали ворон кружатся над головой… Горе тебе и ты обречён. И должен теперь умереть. Кто ты такой и как ты посмел факел потухший зажечь?». Ну а в финале началось светопреставление – мы жахнули Юрин «Город». Такого актовый зал нашей школы ещё не видел. Да и зрители, по правде говоря, почти ничего не видели – свет был потушен и лишь несколько цветных лампочек от новогодней гирлянды освещало сцену. Но силуэт извивающегося на полу Юры, извлекающего из гитары чёрт знает какой душераздирающий запил, мрачный текст и жёсткие рифа а-ля Led Zeppelin просто завораживали. Ритм у нас конечно плавал – «метр влево, метр вправо», как выражался Юра, – но это был полный фурор.
В другом конце зала, возле выхода, стаяла учительница пения вместе с заучихой. Нет, они не стали прерывать наше выступление. Под конец учительница пения даже посоветовала мне так больше не орать, чтобы не сорвать голос. Но на следующий день дверь кинозала, который был нашей репетиционной базой, оказалась для нас закрытой. Надо было искать новое помещение для репетиций.
(продолжение: germanych.livejournal.com/220683.html)
Journal information