– Ты слышал, Джона Леннона убили?
Это был обычный московский день в начале декабря 1980 года. Мы с другом после уроков решили сходить в универмаг – так просто, без какой-либо цели, просто особо идти было некуда. Декабрь в Москве, пасмурное небо, оттепель, мокрый снег, слякоть. Мы шли и болтали о всякой ерунде и тогда мой школьный друг задал этот вопрос:
– Ты слышал, Джона Леннона убили?
Я сделал несколько шагов, раздумывая, чтобы такого ответить, ибо это имя мне не говорило ничего. Ну то есть абсолютно.
– Да и чёрт с ним, подумаешь, негра убили. – ответил я. – в Америке их постоянно убивают.
Тогда, в декабре 1980 года я спутал Джона Леннона видимо с Луи Армстронгом. Нет, конечно, я слышал про the Beatles. Во-первых, слово «битлы» были в 70-х годах нарицательным. Во-вторых, страшными битломанами были два моих брата. Когда я с мамой гостил у дяди, в крупном промышленном городе на Волге, то каждое утро начиналось с какой-нибудь песни the Beatles, которые мои братцы включали на полную катушку. Я тогда был ещё довольно маленьким, чтобы сделать какой-то вывод – нравится мне эта музыка или нет. Обложки дисков – родных, которые братья покупали по баснословным ценам – мне нравились. Но в тот декабрьский унылый день 9 декабря 1980 года имя Джона Леннона никак в моей голове не соединилось с той музыкой, которую я каждый день слушал одним летом в середине 70-х в гостях у своего дяди. Мой более продвинутый друг объяснил мне, что Джон Леннон – один из битлов. Это меняло дело.
Придя домой, я зачем-то полез в пачку дисков. Мне подумалось – а может у нас есть пластинка с песнями Леннона? Хотя надежда была небольшая, ибо у нас дома было всего несколько западных дисков. Кстати, гораздо позднее, когда я уже знал имена всех битлов наизусть, на одном из тех дисков – Top of the Pop’s – сборнике лучших песен за 70-й или 71-й год, я обнаружил «My Sweet Lord» Джорджа Харрисона. Но в тот день я про Харрисона ещё ничего не знал и искал хоть одну песню Джона Леннона. Многие обложки пластинок «Мелодии» были вообще без картинок, так, какие-то унылее конверты. И вдруг – о чудо! – в одном из таких конвертов я обнаружил долгоиграющий диск Джона Леннона «Представьте себе», выпущенный по лицензии. Конечно же я его тут же поставил, ожидая услышать обычную бравурную дребедень в стиле «Тич-Ин» или что-нибудь в этом роде. Но услышал нечто иное. Резкий чуть хрипловатый голос пел что-то на довольно-таки приятные мотивы. Да и аранжировка, особенно песен на второй стороне диска, мне понравилась. Так я стал битломаном.
Первый кассетный магнитофон («Весна-202») у меня появился только весной 1982 года, а до той поры всё что я мог слушать – это пластинки. С пластинками the Beatles в СССР была напряжёнка. В советских магазинах «родные» диски EMI или Capital никогда не продавались, а по лицензии в СССР не вышел ни один диск the Beatles. А каким чудом вышел диск Леннона «Imagine» я просто не понимаю. Видимо из-за антивоенной тематики главной песни.
Как бы о ни было, о том, чтобы купить «родной» диск у фарцовщиков речи быть не могло – такие деньги мне мама нипочём не дала бы. Для начала я ещё раз прошерстил всю домашнюю коллекцию пластинок и обнаружил сборник иностранных «народных» песен, выпущенный на фирме «Мелодия» в 60-х годах. Одной из песен была битловская «Girls», только она была почему-то подписана не Леннон-Маккартни, а «музыка и слова народные». Видимо составители диска таким образом решили обойти советскую цензуру. Ещё одну битловскую песню – «Let it be», я обнаружил на диске визглявого Лео Сейера. Там уже были указаны авторы, однако исполнял песню сам Лео Сейер. Что, конечно, было грустно. Также мне удалось купить в магазине миньон с несколькими песнями с альбома «Abbey Road» («Come Together», «Something», «Octopus’s Garden»), а также кто-то подарил мне гибкую пластинку, с ещё несколькими песнями: «Lady Madonna», «Кинь бабе лом» («Can't Buy Me Love») и ещё что-то там. Этим, собственно, и ограничивался весь мой запас музыки the Beatles до покупки магнитофона.
Не менее проблематичным был сбор информации о группе. Я буквально шерстил все музыкальные разделы советских газет и журналов. Однако до появления в «Ровеснике» в разделе «О музыке и не только» перевода книги про the Beatlеs, я скорее питался одними слухами. Но уж когда началась печать этой книги из номера в номер, то я наверное раз по сто перечитывал каждую статью.
С фотографиями – а какой поклонник группы может прожить без фотографий? – с одной стороны особых сложностей не возникало, ибо у меня был фотоаппарат «Зенит-Е» и я перефотографировал фотографии the Beatles у друзей и знакомых, где только мог найти, заклеив себе всю стену. Но вот качество фотографий было ужасным, ибо это были, наверное, тысячные перефотопечатки. В юбилейном журнале «Америка» за 1976 год, посвящённом 200-летию США, я обнаружил – цветную! – фотографию «The Beatles» 1964 года, когда они приехали на первые свои гастроли в США. А в 1981 году мама принесла «Америку», почти полностью посвящённую рок-музыке, где довольно много места уделялось обзору их альбомов. Но читать про «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band» и слушать – это не одно и тоже. Вот меня иной раз ехидно спрашивают: «что, в советское время по колбасе и жвачке страдал?». По колбасе и жвачке не страдал. А вот по музыке, которую хотел бы слушать, но не мог – страдал очень сильно.
Весной 1982 года, как я сказал, мне были выделены деньги на кассетный магнитофон и однажды, выстояв пару часов в очереди в ЦУМе, я приобрёл «Весну-202». Тут же я начал где только можно собирать записи The Beatles. Но это тоже оказалось не совсем чтобы просто, ибо в начале 80-х the Beatles уже давно вышли из моды, и мои одноклассники собирали записи кто Pink Floyd, кто AC/DC, кто итальянскую музыку, а the Beatles ни у кого не было. Впрочем, их можно было записать за деньги у, так сказать, меломанов-профессионалов – кассета 10 рублей. Вообще-то для школьника это было дорого, поэтому не скоро я собрал все альбомы the Beatles. А записав однажды всех битлов, начал записывать сольники Пола Маккартни.
В классе я всех задолбал своей битломанией. Музыка the Beatles была у меня темой номер один. Ну и, разумеется, я просто не мог не захотеть собрать рок-группу, чтобы исполнять песни а-ля-Битлы. В конце 1981 года научился играть на гитаре, выпросил у мамы деньги на две электрогитары: обычную и бас-гитару, и мы с друзьями организовали свою группу, которая прославилась не только в школе, но и в районе тем, что наряду с исполнением типового репертуара, состоящего из «Машины» и «Воскресенья», мы исполняли песни собственного сочинения. У нас даже появились свои фанаты.
Поскольку Джон Леннон, как было мне известно, сочинял песни социального звучания, то я стал усиленно морщить лоб на предмет создания остросоциальной песни. В итоге, украв первую строчку у Брюса Спрингстина (эту строчку нашёл в том самом, посвящённом рок-музыке журнале «Америка»), я сочинил следующее: «Кумиров своих, валя с пьедестала, круша на пути деревья и скалы, бунтуя, вёл жизнь – верх мечтаний – пустую, придумал страну ты себе золотую. В ней избранных круг, как боги одеты; наряды пестры их, а позы нелепы. Перед толпою рады кривляться, готовые только деньгам поклоняться. В чём счастье твоё? Зеркальный блеск – слов бурлеск. Смысла нет! Как найти ответ?...» Ну и т.д.
Как несложно заметить, в 15 лет я ещё недалеко ушёл от обычного советского агитпропа. Правда аранжировка и исполнение были такими, что когда мы первый раз исполнили её в актовом зале на школьном вечере, то все перестали танцевать и ошеломлённо уставились на нас. Как я узнал позднее, то что мы изготовили, было похоже скорее на «Sex Pistols», который я впервые услышал только много лет спустя, после службы в армии. Учительница музыки потом, после вечера, посоветовала мне петь немного поспокойнее, чтобы я не сорвал себе голос. Ну а меня уже понесло сочинять всякие мрачняки в таком стиле: «Нелегко жить в огромном городе, да. Не один здесь живёшь, а вокруг – пустота. Каждый в городе живёт лишь для себя; по утрам на работу идёт, на других не глядя…», ну и прочий лепет в таком духе. Но девочкам нравилось. Нас – членов группы – на улицах (ближних к школе) девочки стали узнавать. Позднее появились даже плагиаторы, которые «воровали» некоторые наши песни, исполняя их на вечеринках. Мы тогда страшно злились на это, однако, если вдуматься, то это скорее было позитивное явление, говорящее о какой-никакой, а популярности районного масштаба. Так что первый шаг по пути the Beatles мы сделали. Почему мы не сделали второй и, тем более, третий – тема отдельная.
Однажды я познакомился в фанатом «Спартака», который был одновременно битломаном. Он рассказал мне, что где-то в районе Садово-Самотёчной собираются вечерами фэны «Спартака» и битломаны одновременно. Он сказал, что даже на футбол они ходят с самодельными красно-белыми флагами с изображением Битлов. Приглашал меня. Но я «болел» за ЦСКА и несмотря на желание пообщаться с другими битломанами, как-то всё-таки опасался так вот идти с «мясу» в руки – вдруг они узнали бы, что я – «конь».
Как-то наша немка задала сочинение на тему «Кто является моим кумиром» или что-то в таком роде. Немка у нас вообще более интересные темы сочинений задавала, чем «русичка». Ну я и написал про Джона Леннона. Немка раскритиковала моё сочинение в пух и прах. Не грамотность (я тогда усиленно штудировал немецкий и более или менее связно мог излагать мысли на этом языке), а мою позицию. Немка назвала Джона Леннона позёром и пустомелей. Я обиделся за Джона, став горячо доказывать, что она не права.
Сейчас-то я думаю, что немка была права – вся эта ленноновская «борьба за мир» ничто иное, как поза ради позы. Да и на сам пацифизм я уже давно смотрю не так, как смотрел в школе, когда само собой для каждого было, что «нужно бороться за мир во всё мире». «Give peace a chance» – в эту муру я уже давно не верю. Однако когда-то Леннон был искренним отвязным драчливым парнем из рабочего района, за что он мне и нравился. Да, он из ливерпульского хулигана превратился в нечто иное. И всё равно, когда слышу его чуть хриплый голос, словно что-то переворачивается внутри и я погружаюсь в воспоминания о детстве и юности.
Уже ближе к армии моя битломания сильно пошла на убыль, а после армии я сильно изменился. Но и сейчас, изредка – очень редко – ставя песни the Beatles, я ощущаю внутри что-то такое, эдакое… Ностальгия по детству? Может быть, может быть…
Сегодня ему исполнилось бы 69 лет… Так далеко он никогда не заглядывал, максимум – до шестидесяти четырёх. Из всего творчества Леннона сегодня мне больше всего нравятся не песни битловского периода – хотя, конечно, они навсегда стали частью меня, – а песня «Nobody Loves You» из альбома «Walls And Bridges». Не знаю, может быть возраст…
«…Cause sooner or later we're gonna die left to the dogs under the sky». Да, наверное так.
Journal information